Александр Платонов на МОТОРАДИО.

1. Введение

    • Ведущая: Александра Ромашова
    • Гость: Александр Платонов, петербургский музыкант и вокалист.

    2. Музыкальный репертуар Александра Платонова

      • Основные жанры:
        • Неаполитанские песни: значительная часть репертуара, пришел к ним неожиданно.
        • Влияние педагогов на выбор репертуара.
        • Исполнение как классику, так и эстраду.
        • Включение песен из советского кинематографа.

      3. Биография и карьера

        • Начало музыкального пути:
          • Отсутствие музыкальной семьи, хорошая музыкальная база.
          • Учёба в музыкальной школе и развитие слуха.
          • Первые выступления на публике и обучение вокалу.
        • Классическое образование:
          • Поступление в Ленинградское училище музыкального искусства.
          • Учеба у известных педагогов, включая Людмилу Чижевскую.

        4.Творческий процесс

          • Отношение к выступлениям:
            • Главное: хороший контакт с публикой, передача эмоций.
            • Проблемы с амбициями и непривязанность к сцене.
          • Пение с выражением:
            • Оперный и академический вокал.
            • Комбинация классического и народного стилей.

          5. Собственные проекты и концерты

            • Юбилейный концерт 16 ноября:
              • Место: концертный зал Олимпия на Литейном проспекте.
              • Формат: двухотделенческий концерт, автобиографический, сочетание разных стилей.
            • Благотворительные мероприятия:
              • Более 60 концертов в пансионатах для престарелых и инвалидов.
              • Ключевые ощущения: внутреннее развитие и радость для слушателей.

            6. Мнение о музыке

              • Критика современной музыки:
                • Нехватка качественного материала, разница между эстрадой и академической музыкой.
                • Современные исполнители и отличие от ранее известных мастеров.
              • Сравнение с рок-музыкой:
                • Восхищение вокалистами и их способностью передавать эмоции зрителям.

              7. Завершение

                • Приглашение на юбилейный концерт.
                • Специальный промокод для слушателей.
                • Благодарность слушателям и завершение интервью

                Певец Александр Платонов, исполнитель популярных песен, «Золотой голос» России в гостях у МОТОРАДИО

                Полная версия. Дата создания: ⁨16.10.2025⁩

                [00:00.55 — 00:00.55] (SPEAKER_1) Моторадио представляет. Добрый день. Вы слушаете Моторадио у микрофона Александра Ромашова. Сегодня у нас в гостях Александр Платонов, мой тезка, что очень приятно. Петербургский музыкант, вокалист, певец, который исполняет популярные песни «Золотой голос России».

                [00:27.23 — 01:26.98] (SPEAKER_4) Ну, Александр был у нас уже в студии перед тем, как состоялся морской фестиваль в Ломоносове. Вы там принимали также участие, как и много где еще в других разных мероприятиях. Здравствуйте, Александр. Так, немножко не тот микрофон. Еще раз. Здравствуйте, Александра. И чтобы не быть голословной, давайте вот такую вот музыкальную визитную карточку поставим прямо сейчас в эфир от вас. Александр Платонов в студии. Скажите, девушки, подружки ваши. Александр, это как бы основа вашего репертуара? Неаполитанские песни? Или это их часть? Знаете, это часть репертуара. Я довольно много всего исполняю. Но к неаполитанским песням я в свое время пришел довольно неожиданно. У меня к ним просто такое особое отношение, очень трепетное, потому что я когда…

                [01:55.55 — 02:25.51] (SPEAKER_2) У меня такая долгая музыкально-вокальная карьера. Я в одном месте учился, в другом, в третьем, у одного преподавателя, у другого. Ну, а давайте начнем по порядку, собственно. Ну, я не знаю, насколько это интересно все рассказывать. Ну, хотя бы коротко. Я просто спросили про неаполитанский. Я уж тогда доотвечаю, чтобы потом нам не путаться. И когда я в очередной свой год какой-то уже довольно немолодой занимался у преподавателя довольно неплохого эстрадного вокала, она вдруг говорит, слушай, а тебе надо вообще, говоря, петь… что-то такое более классическое, академическое. И первое, что она мне предложила, это песню «Вернись в Торренте». Ее, я думаю, что многие знают. Это неаполитанская, очень известная песня. И у меня с тех пор… И у меня как-то стало получаться вдруг. Это было довольно неожиданно для меня. Это искусство педагога, который смотрел, слушал и сказал, «Так, батенька, вам вот это, чего вы поете ерунду, пойте нормальное. Нормальное вот». И у меня поэтому это такое вот очень теплое воспоминание. И с тех пор я…

                [02:52.23 — 03:13.92] (SPEAKER_2) Я довольно много в свой репертуар включил неаполитанских песен, и сначала мы их пели, я их исполнял там очень любительски, а потом вот мы даже дошли до небольшого симфонического оркестра с неаполитанским вот это вот то, что сейчас прозвучало. Это, конечно, лучше смотреть видео, но там у нас присутствовал дирижер из Неаполя, что само по себе довольно любопытно. Кристиан де Лизо его зовут. Вот поэтому у меня… Не то чтобы это основа репертуара, это такая значительная часть, даже не по количеству, а просто по смыслу. Мне очень нравятся петь неаполитанские песни, и многие зрители, которые приходят на концерты, они говорят, что у вас так это здорово получается, а вы прям как-то…

                [03:27.52 — 03:56.35] (SPEAKER_2) неаполитанец. Ну, насчет неаполитанца я сомневаюсь, конечно, у меня темперамент не такой, но музыкально мне это очень близко, и я когда пою, у них такая мелодика классная у этих песен, что когда я их исполняю, мне вот прям вот кайф. Слушайте, а я слышала, кто-то из великих певцов говорил, что когда мне нужно отдохнуть, я пою неаполитанские песни, у меня голос отдыхает. Ну, может быть, потому что ведь есть определенные, знаете, как, ну, мы же можем все время отходить от темы, у нас нет какого-то с вами графика. Вот как, например, есть в зависимости от мастерства композитора, который пишет песню, которая потом будет кем-то исполняться. Есть песни, которые исполнять очень удобно, а есть песни, которые исполнять неудобно. И вот неаполитанские песни, их исполнять, конечно, удобно. То есть, знаете, как я обычно говорю, есть песни, которые поются сами собой. Вот у нас, например, в советской музыке очень яркий пример – это Исаак Дунаевский. Вот его эти песни, они поются сами.

                [04:25.83 — 04:41.73] (SPEAKER_2) И вот мой друг, гитарист, с которым мы часто работаем, Антон Бондаренко, он такой очень профессиональный товарищ, с хорошим образованием, он всегда мне говорит, что раньше композиторы знали, как это делать, а сейчас композиторы не очень знают. Это всё к вопросу, знаете, вот… когда приходит какое-то чистое знание куда-то, вот им пользуются, и получается что-то хорошее, а потом все начинают проводить какие-то эксперименты, которые далеко не всегда приводят к каким-то хорошим результатам. Я вообще человек достаточно консервативный. Да, что-то выделиться, наверное, чем-то хотят, а лучший враг хорошего. Это в любом деле, это не про пение, мы говорим вообще про все, что угодно. Александр, давайте все-таки вернемся к вашей творческой биографии. Вообще, с чего все начиналось? Вы…

                [05:08.39 — 05:08.39] (SPEAKER_4) пели всегда, сколько себя помните, именно пели на публику. Слушайте, у меня на самом деле довольно такая интересная тема. Ну, как вот я вот вспоминаю об этом, мне самому уже, я уже такой, мне уже лет-то много, и я, конечно, сейчас смотрю на это все с таким любопытством.

                [05:23.36 — 05:53.25] (SPEAKER_2) Я не отношусь к музыкантам, про которых говорят, что он там вышел на сцену первый раз в пять лет, у него там музыкальная семья, и там мама дирижер, папа саксофонист, у меня такого не было. У всей семьи был всегда хороший слух, папа играл на гитаре. Я очень хорошо помню, и у меня получился хороший слух в результате, действительно хороший очень слух, не абсолютный, ну, кто понимает, но очень хороший. То есть это я говорю, я просто очень хорошо помню, как я там лет в восемь, что ли, на фортепиано в музыкальную школу поступил вот… Вот так вот, что-то там я прохлопал, что-то там ля-ля сказал два раза. Это у меня такое детское воспоминание. И меня 11 человек на место, меня сразу взяли. Ну, так любопытно. Это где такая школа у нас? Вы знаете, я в нескольких учился. Сейчас-то у нас я уже затрудняюсь сказать, где чего. Но это была школа на Васильевском острове, это хорошая школа такая, на лейтенанта Шмидта. Но у меня есть очень такое классное детское воспоминание, причем, когда мне было, наверное, лет пять. Вот я помню, у меня папа играл на гитаре, и мы с ним там чьё-то…

                [06:20.67 — 06:44.42] (SPEAKER_2) что-то пытались вместе спеть, ну, я даже не помню, это не важно что. И я помню, что я вот, вот он берет в конце песни струну, он так делает, пам, и я слышу этот звук, и я тоже так делаю, пам. И я понимаю, что я четко совершенно, эта струна звучит, и у меня в голове это звучит та же самая нота, это все так резонирует, у меня от этого кайф. И я думаю, о, как интересно. Вот это вот такая детская, мне вот это, я вспоминаю, мне это так любопытно. А потом это была долгая история, я даже не знаю, надо ли все рассказывать. Я, в общем, научился играть на гитаре, как и все мальчишки лет в 14, дабы понравиться девчонкам. У меня это довольно неплохо все получилось сразу. Но когда я первый раз записал себя на магнитофон, как сейчас помню, тогда же были как раз времена, это 80-е годы, когда у всех у нас стали появляться эти магнитофоны кассетные, с которыми мы вот так ходили по улице. У меня был магнитофон, который назывался, прости господи, «Квазар-303».

                [07:11.11 — 07:34.53] (SPEAKER_2) Я когда первый раз записал свое творчество, это под гитару, я, честно говоря, ужаснулся совершенно. Ушли из музыки. Ну, я почти ушел, потому что я понял, что это дело дряни и нет надежды. Но потом плюнул, решил, что не надо на это обращать внимание. И потом в один прекрасный момент надо отдать должное моей маме с бабушкой, которые сказали, слушай, дорогой, давай ты пойдешь учиться вокалу уже в зрелом возрасте, потому что я… Я школу музыкальную не закончил, по красу фортепиано я болел много, ну, вообще, такие детские проблемы всякие, вот. А когда мне стало там лет 18, мне говорят, шел бы ты заниматься вокалом, друг мой? А я говорю, а куда? А мы, говорит, мы тебя нашли. Оказывается, в то время был очень такое неплохое учебное заведение было в Ленинграде, еще тогда называлось на Ленинградском университете музыкального искусства. Там надо учиться 4 года, и там было навалом всяких предметов. Там была те сольфеджио, классическая гармония, гармония джаза, ритмика, и были очень хорошие преподаватели. У нас на минуточку историю джаза вел Феертаг, не знают, я думаю. Покойный. Да. А причем мы-то вообще были дураки-дураками. Мне еще, помню, кто-то говорит, об этом было занятие, как сейчас, в воскресенье в 10 утра, это была история джаза. Наверное, у Фейертага просто времени не было свободного в другое время, как я сейчас понимаю. А так мы пропускали, потому что нам было в лом ехать, значит. А мне потом кто-то знакомый из музыкантов сказал, ты что, дурак?

                [08:27.55 — 08:27.55] (SPEAKER_4) Мне один из знакомых как раз говорил, что я все пропускал, но кроме Фейертага. Фейертага никогда не пропускал. Да, он действительно очень интересно рассказывал. Ну и, в общем, я это дело закончил, все, 4 года я отучился. У меня есть диплом. Там написано солист, вокалист вокально-инструментального ансамбля. Ну, с дипломом-то не выйдешь к микрофону на сцену. Вы знаете, тут это такой отход немножко от темы. Я тут давеча ради спортивного интереса стал членом…

                [08:55.55 — 09:25.99] (SPEAKER_2) Творческого союза работников культуры России. Ну, чтобы было. У меня есть корочки такие красивые. А вы мне сказали, у тебя диплом есть? Я говорю, да, вот. И мне оказалось, что он не зря лежит. А он такой нормальный диплом. Но это мне было 22 года на минутку, когда я его закончил. И потом я особо так понял, что Петь-то меня особо не научили. Не хочу уж там никого ругать, из того, кто меня учил. Но не научили. Да и сам, видимо… А потом я стал серьезным мужчиной, закончил институт, работал некоторое время. Потом я понял, что я без музыки совершенно не могу, и так лет 26, наверное, я пошел заниматься вокалом по старым следам. Там есть Людмила Владимировна Чижевская, я у нее занимался больше 10 лет, и это мне много дало, и я получал огромное удовольствие. Именно она мне посоветовала петь «Неаполитанские песни».

                [09:50.66 — 10:19.36] (SPEAKER_2) Это был такой длинный путь, интересный он очень был. Я тогда ходил на занятия раза по три в неделю, при этом живя совершенно обычной жизнью, не очень-то и музыкантом. Ну, не хочется мне особо в подробности вникать. И просто в определенном возрасте уже довольно таком, хотел сказать, в преклонном, в зрелом. Еще пока не преклонило. Я решил, что меня страшно… Я все это время занимался эстрадным вокалом. И мне уже сказали, что у тебя все хорошо. А я чувствовал, что что-то у меня не то. Ну, как это можно сказать, все хорошо? Мне кажется, век живи, век учись. Ну, там нету, конечно, там нету предела никакого. Даже у великих у них нету никакого предела. Всегда можно что-то совершенствовать. Но суть в том, что я в какой-то момент заинтересовался именно классической этой всей историей. И я просто благодаря своим хорошим знакомым нашел хорошего очень преподавателя по классическому вокалу. И вдруг оказалось, что вот прямо оно подходит.

                [10:49.22 — 11:18.11] (SPEAKER_2) сто процентов я не могу сказать что я прям обожаю оперу вот у меня до сих пор занимаюсь марина три губович может быть кто-то из слушателей помнит был такой режиссер три губович его фамилия в советское время вот он ставил довольно известный фильм я все забываю какие но это были еще пяти шестидесятые годы 50 60-е годы вот это его дочка она снималась в кино а потом она пела в михайловском театре ведущие роли вот и она меня очень многому научила Мы как-то очень сошлись, как ученик и преподаватель, потому что когда тебя учат чему-то тонкому, вокал это дело тонкое, ты же не скажешь, что ты вот тут напряги, тут расслабь, а здесь вот сюда вдохни, и вот оно. Нет, ты тут на 2 сантиметра левее. Ну, вообще не та история. Там много таких вещей, которые нужно пояснить, как бы так, не то чтобы даже пояснить, а дать почувствовать. И мы как-то очень с ней сошлись, и я на самом деле, я все время отхожу от темы, я…

                [11:46.37 — 12:12.26] (SPEAKER_2) вот может быть всем будет упомянуть у меня есть такая сценическая проблема довольно такая странно звучащая мне вообще не очень нужна публика потому что я пошел вот этой всей истории заниматься не ради того чтобы там блистать в белом пиджаке с блестками там еще там с чем-то на голове мне это неинтересно вот мне интересен сам процесс и как бы вот я вот всегда немножко смущаюсь когда Не то, что я там часто даю какие-то интервью, но я с людьми разговариваю с разными, и около музыки. И вот очень ярко у меня внутри выражено это. Я до сих пор иногда, вот когда выхожу на сцену, и много народу на меня смотрит, я чувствую некую такую, не то чтобы скованность, конечно, но так мне как-то странно. То есть я, знаете, для меня вот, я просто, ну, я человек достаточно скромный, я хвастаться не люблю, но очень часто бывает так, что ты что-то сделал такое на сцене, ничего особенного ты не сделал. И вдруг видишь, что люди просто…

                [12:40.71 — 13:07.65] (SPEAKER_2) Не то, что в шоке, но они просто счастливы, им хорошо, им вот зашло, как теперь говорят. Странное это слово, зашло. Я к этому отношусь, как, знаете, к такому побочному явлению. То есть я это делаю не для того, чтобы кому-то что-то зашло, а вот я это делаю для того, чтобы самому испытать определенные эмоции, определенные физические, я не побоюсь этого слова, физиологические ощущения, потому что оперный вокал, это очень во многом связано с физиологией. Это отдельная тема, если у нас сегодня есть, там будет 5 минут, я могу в двух словах рассказать, что я об этом знаю. Не думаю, что я при этом удивлю каких-то профессиональных оперных певцов, но поделиться этим всегда хочется. И вот ты когда стоишь на сцене и получаешь, извините, физиологическое удовольствие, а вместе с тем ты занимаешься творческим процессом и… И кому-то это нравится еще. Так не кому-то, а в результате у них меняется у всех настроение.

                [13:35.36 — 13:57.60] (SPEAKER_2) И ты думаешь, елки-палки, о как хорошо. И ты понимаешь, что ты не зря вообще все это делаешь. И как я в таких случаях говорю, меня тоже за это ругают. Я говорю, ну, в общем, можно подводить итоги уже. Александр, а вы когда пошли учиться академическому вокалу, у вас какие-то были амбиции, может быть, петь в театре? Знаете, у меня, может, и были какие-то амбиции. Вообще, у меня с амбициями тяжело. Вот, по жизни. Это большая… На самом деле, знаете, как бы сказать, на моём пути музыкальном это некое такое препятствие у меня с амбициями сложное. Мне петь очень нравится. Я всегда говорю, что в церковном хоре моё место. Амбиции… Мне мечталось. Вот. Но, в общем, чтобы петь в каком-то серьёзном театре, наверное, всё-таки надо заниматься классическим вокалом с 15 лет и пройти большую школу, желательно. Ну, не факт. Не факт. Вот. Но…

                [14:25.22 — 14:50.53] (SPEAKER_2) Сейчас вот скорее бы, наверное, интересно было бы мой голос больше. Ведь, понимаете, я занимаюсь классическим вокалом, у меня нет вообще, говорят, цели исполнять оперы. Потому что это требует, конечно, гораздо больше вовлеченности именно в тему классического вокала. Ну да, естественно. Там же не только физиология, там же это скорее вообще чуть ли не на последнем месте. Там же артистизм, умение через голос передать… энергетику, вот эту энергетику, характеры персонажей, вот я с этим не очень. А вот, например, что-то типа оперетты, мой голос подходит. Я вот именно вокалом оперным занимаюсь и сейчас занимаюсь. Ну, я могу, например, спеть Арию Германа, могу, и довольно хорошо и правильно, но я этим занимаюсь для того, чтобы чувствовать… Я создал такую какую-то вокальную базу, которая позволяет мне исполнять довольно много…

                [15:16.83 — 15:16.83] (SPEAKER_2) Аперетта, кстати, действительно, хотя это сложнейший жанр, как говорят и сами артисты, и мы сами знаем, люди, которые ходят в оперетту, что это сложнейший жанр вообще на самом деле. И многие писали оперетту, которая требует такого же по сложности исполнения, и не хуже, чем, скажем, какая-нибудь серьёзная опера Верди. Лигаро взять или даже…

                [15:42.50 — 15:42.50] (SPEAKER_4) даже если нашу взять какую-то оперету, ну и так далее. Мне кажется, что вот как раз, может быть, действительно этот жанр ваш. Ну, может быть, да, может быть. Вы не пробовали себя? Нет, ну как Мистер Икс у меня есть в репертуаре, безусловно, куда же без Мистер Икс? И он очень… У вас диапазон тенор?

                [15:58.63 — 16:25.06] (SPEAKER_2) Вы знаете, у меня диапазон между баритоном и тенором. Я всегда шучу, что у меня такой драматический недотенор. Там же какая история. Драматический тенор — это фактически баритон с высокими нотами. Вот у меня скорее баритон с высокими нотами. Другое дело, что надо еще немножко позаниматься, чтобы все-таки высокие ноты были достаточно высокие. Поэтому у меня, конечно, в основном баритональная окраска, но… Многие теноровые партии я могу исполнять. Например, тот же самый Герман – это типичный пример драматического тенора. Певец Александр Платонов сегодня в студии. Александр, а как у вас с рок-музыкой, кстати? Как вы относитесь вообще к рок-музыке? Есть ли у вас свои какие-то здесь, может быть, любимцы или учителя? Тут, видите, учителей, конечно, нет. Но я, естественно, когда к вам шел, я же подумал об этом тщательно.

                [16:55.17 — 17:25.95] (SPEAKER_2) история такая я у меня был период в жизни когда я очень хорошо относился к рок музыки но это в основном такой довольно молодой когда я был молодым много чего слушали слушали мы там не знаю металлику джудас прист дио и у меня есть конечно такие выступления потом в силу того что я начал заниматься вокалом эстрадным классическим я как-то от этого отошел но есть конечно есть группы которым я всегда относился с каким-то таким знаете, снизу вверх смотрел, ну, например, не знаю, «Скорпиум» взять. Я вот как Клаус поет, я, честно говоря, не понимаю, как он это делает, вообще не понимаю. То есть я когда вот слушаю подобных певцов, это даже не певец, это что-то фантастическое, вот это и певцом-то нельзя называть, ну, вокалист пусть будет. Я сразу хочу бросить вообще все.

                [17:46.98 — 18:16.67] (SPEAKER_2) Потому что я понимаю, что я так никогда не спою Он же поет Он же поет, он как, знаете, и нашим, и вашим Он же поет и так, и едок И при этом он может спеть красивую песню Ну вот это пресловутые его известные баллады Да, когда он берет какие-то высочайшие ноты Он берет их на опоре Он берет их классическим, почти классическим приемом И это все звучит фантастически совершенно Это я просто… Ну, Pink Floyd я всегда слушал С детства до сейчас Пинк Floyd я так лечусь в момент самообичевания. А в принципе, я же задумался тут как… Вы знаете, я одно время относился к рок-музыке, я уж не постесняюсь при вас сказать, я думал, что люди что-то кривляются, бошками трясут, какая-то ерунда, и вызывают какие-то ненужные совершенно эмоции у своей публики. Может быть, кстати, частично это и правда местами, потому что люди же с разными целями на сцену выходят и…

                [18:43.14 — 19:15.20] (SPEAKER_2) Я бы даже так сказал, разными источниками финансируется вся эта история. Не будем про теории заговора, но все-таки. Но вот я о чем тут подумал. Я же говорил в первом нашем сете, что я выхожу на сцену не для того, чтобы себя показать, а для того, чтобы мне нравится очень петь и, соответственно, чем-то поделиться внутренним таким, что у меня есть. Тем более, я уже человек взрослый, у меня есть чем поделиться. Так вот, я, слушая рок-музыкантов, ну… Вылетел у меня из головы, ну тот же

                [19:17.70 — 20:06.31] (SPEAKER_2) Deep Apple. — Ян Гиллан. — Да, Ян Гиллан. Я понимаю, что люди, они выходят на сцену с той же целью, у них есть чем поделиться, и они это делают очень красиво, и они это, главное, что они делают это по-настоящему. Что, собственно, наверное, может быть, я что-то не то скажу, так как я всё-таки не специалист в уроке. Но что тут настоящего? То, что человек, он как бы настоящий на сцене, вот когда он роковый, настоящий исполнитель, он настоящий, он такой вот, какой он есть, он не кривляется нифига. Вот он когда трясет головой, например, мне это не нравится. Он такой, какой он есть. И у них вот это вот выражение, вот это эмоциональное, оно очень красиво получается у многих, особенно если человек нормальные звуки может издавать. Получается это все по-настоящему, очень по-настоящему. И вот когда я начал, я, например, думал, что вот, а вдруг, ну, вдруг меня сейчас спросят, а чем отличается вообще вот это? Академическая музыка от роковой, ну, так, по большому счету, дурацкий вопрос. Все прекрасно понимают, чем отличается. Но когда ты находишься вот в этой вот парадигме академической, ты находишься в довольно строгих рамках. У тебя нужно вот так вот, чтобы прозвучало, тебе нужно, чтобы нота вот так была, а не вот как-то по-другому. И в академической музыке вот эта возможность самовыражения, она очень сложна.

                [20:31.14 — 21:01.70] (SPEAKER_2) Поэтому много вот такого, поэтому многие-то, может быть, и не любят оперную музыку, классическую, потому что человек выходит, начинает там, что-то такое делать, и такие, ну, давай следующий. Вот, и это я к чему? К тому, что вот в роке люди, там большие возможности для самовыражения, и там можно очень красиво и по-настоящему себя показать, каков ты эмоционально, какие твои переживания, как ты делишься вообще с людьми. А когда ты находишься в строгих рамках, показать себя могут только настоящие мастера. Прям мастера-мастера. Вспомним, я не знаю, поворотники. Там сложно. И поэтому там много такого какого-то застывшего, ненастоящего в этой всей истории. Я не знаю, насколько я четко донес свою мысль, но разница где-то здесь. Помимо вышеупомянутого Клауса Майна, еще кого-то можете назвать? Своих любимцев? Ну, я уже говорил, что мне очень нравится «Пинг Флойд».

                [21:29.47 — 21:29.47] (SPEAKER_2) Вот прям мне нравится. При том, что у него же нету ярких таких вокальных данных у Гилмара. Ну, вообще нет, скажем так. Да, да. Вообще эта история с вокальными данными всегда была для меня очень знаком величия человека. Взять, не знаю, к примеру, ну не ваша история, есть там Стинга, у него вообще голоса нет, но тем не менее он сделал из него вообще личную историю. Ну да, узнаваемый.

                [21:56.23 — 22:26.24] (SPEAKER_4) Ну, трудно сказать, что нет голоса, он же до этого пел еще в группе. С точки зрения школы. С точки зрения школы. Я же не хочу его тем самым опить. Мало у кого из рок-музыкантов она есть, как таковая. Ну… Потому что многие именно пришли от… Так же, может быть, от души, так же, как и вы. Потому что не могут ни петь, не могут ни выражаться. Ну, наверное, да. Может быть, так, да. Хорошо, тогда все-таки вернемся к академической музыке. А среди академических исполнительных, вот вы упомянули Повороте легендарного, ну, давайте, может быть, начнем с любимых теноров, каких-нибудь еще. Марио Дульмонако. Марио Дульмонако, это итальянец, и, господи, вот ведь как плохо, головой-то у меня. Я, знаете, как все в таких случаях говорю, у певца голова забита черная чем.

                [22:55.71 — 23:22.47] (SPEAKER_2) Ну наш-то величайший. Ну я вспомню потом. Лемешев? Да нет, это драматический тенор. Слушайте, ну вот бывает, это знаете, это возраст уже. Ну я вспомню, скажу. Хорошо. У него прекрасный, Герман у него просто прекрасный. Да что ж такое-то, господи. Ну ладно, я… Плассида Доминго? Нет-нет, наш, наш. А, наш? Наш, да. У нас на самом деле есть прекрасный баритон, который не очень у нас известен, Сергей Чернов. Думаю, что он просто у нас работал в Мариинском театре, потом они с Гергеевым, судя по всему, как-то не сошлись, он уехал за границу. Прекрасный, он прекрасный баритон. Я не очень давно про него узнал, стал слушать и просто… Слушайте, а я интересную вещь прочитала. Владимир Чернов, что я говорю? Владимир Чернов. Я интересную вещь совсем недавно узнала. Оказывается, что…

                [23:50.85 — 24:14.08] (SPEAKER_4) Ну вот мы все знаем Фрэнка Синатру, вот эту музыку, 50-е, 60-е годы, когда появлялись там, начиная с бинго-кросби. Это все как бы баритоны-крунеры, как их называют. Крунерская такая техника, пение, вот эта манера исполнения, эта культура. А оказывается, еще в 20-е годы, сто лет назад, в моде были исключительно тенора на эстраде. А потом постепенно как раз Бин Кросби пришел, и он сменил эту тенденцию, в моду стали входить именно баритон, то есть более низкий мужской голос. Ну, раз уж заговорили о баритонах, то вам же тоже не чужды их репертуар. А я вот Чернова-то Владимира назвал, он как раз баритон, ну, хворостовский, конечно. Да, да.

                [24:37.47 — 24:37.47] (SPEAKER_2) А из тех, кто, может быть, не всегда исполнял академическую музыку, может быть, как-то на эстраде себя проявил? Вот Георг Оц, например. Георг Оц прекрасен. Прекрасен. Это все из категории певцов, которых я слушаю всегда, и потом мне некомфортно. Как же так они делают? Как же он это делает? Да.

                [25:04.16 — 25:04.16] (SPEAKER_4) Ну, вот тут такой вопрос от слушателей поступил. Итальянская школа вокала, которая сохраняется, школа Белькан, так это называется, да, наверное, которая сохраняется в России. Вы ее, как бы, приверженец. И еще тут вопрос, под вопрос восточной практики. Это к вам имеет какое-то отношение, видимо? Да, это такая история, знаете, отдельная. Это, видимо, кто-то знает просто. Тут такая…

                [25:32.80 — 26:00.07] (SPEAKER_2) Это такая интересная история. Я вот когда начал заниматься классическим вокалом, там же очень много про дыхание. Очень много про дыхание. Дышать нужно определенным образом. Это очень любопытная такая история. Почему я говорю про физиологичность пения. То есть, когда у тебя начинает это все получаться, возникает ощущение, что ты вообще ничего не делаешь, а рядом стоишь. И оно как бы само работает, работает как надо, и от этого всем хорошо, и тебе в первую очередь. Вот, а я просто, у меня такой опыт своеобразный, я в свое время, когда боролся там с очередной этой депрессией и с проблемами среднего возраста, я наткнулся случайно на корейскую практику некую, неизвестную. Вот, и на корейского настоящего мастера, я больше десяти лет этим занимался, довольно серьезно занимался, так повезло просто мне. Вот, в Корею ездил несколько раз, и там, и в горах, ну, в общем, тут можно было там это видео снимать, и фильм какой-нибудь.

                [26:27.01 — 26:52.67] (SPEAKER_2) Обычно. И там достиг определенных результатов, которые, так скажем, не для общего. Это такие личные вещи. И там тоже очень много про дыхание. Ну, как в йоге, как везде. Про дыхание же очень много. И вот эти принципы дыхательные, они очень близки. И я так понимаю, что все это уходит корнями в древности. Вот эти все дыхательные истории. И когда я начал заниматься оперным вокалом, я вдруг понял, что это все очень близкие вещи. Я испытал от этого такую гармонию, то есть я, если я занимаюсь корейской практикой, испытывал определенные ощущения, очень яркие, то я в результате их теперь испытываю, когда я правильно пою, я испытываю совершенно те же ощущения. Это почему я вначале говорил про физиологичность пения. Это для меня такое внутреннее открытие. Опять же, я думаю, что, может быть, я никому ничего и не открыл этим, может быть, есть люди, которые это прекрасно знают и понимают.

                [27:13.41 — 27:43.52] (SPEAKER_2) Но, тем не менее, для меня это было внутренним открытием, и в моей жизни это было очень важное наблюдение, которое помогло мне понять, что, в общем, где я нахожусь, ну, так скажем, на своем пути, что ли, как бы это странно не звучало. Александр, давайте немножечко поговорим о том, где вас можно увидеть, и вообще о ближайших планах, может быть, концертных. Слушайте, у меня ближайший план, тут вот не в бровь, а в глаз вопрос, у меня 16 ноября состоится мой юбилейный концерт, так как я не женщина, я скажу, что две пятерки – Грех не сделать. Причем концерт будет в концертном зале Олимпия на Литейном проспекте. Концерт будет такой, знаете, автобиографичный. Я решил в него включить песни, начиная от того, что я пел в школе, с гитарой. А это что за песни? Ну, я выбрал нормальные.

                [28:07.07 — 28:35.27] (SPEAKER_2) которые можно петь. — Пацанские? — Нет-нет, я это исключаю, но я выбрал что-то, там же можно выбрать. И как бы выбрал такие вот песни, которые какой-то след во мне оставили, с которыми у меня связаны какие-то воспоминания. То есть я планирую, у нас будет два отделения, я планирую первое отделение сделать практически полностью, буквально под гитару, чтобы такое было. — Вы сам на гитаре? — Я сам на гитаре, да. Но у меня ещё гитарист, но это, может быть, как вторая гитара, мы этого ещё не решили. Вот, и я создам такую атмосферу общения с публикой творческого вечера. Потом я пригласил ведущим Сергея Прохорова, это который вел в свое время Лев Клуб Фот. Мы с ним так очень дружны, часто участвуем в разных мероприятиях, что-то проводим вместе. Ну вот, и мне кажется, что должно получиться довольно интересно. А второе отделение уже такое более пафосно-концертное. Вот у меня в репертуаре, например, много довольно…

                [28:59.71 — 28:59.71] (SPEAKER_2) произведение из репертуара Андре Бачелли. У него есть красивый дуэт, у меня есть партнерша Юлия Никишина по дуэтам. Мы это все делаем довольно красиво. То есть концерт будет очень такой разнообразный, он будет неодноплановый. Так что я приглашаю вас. Это ваш 16 ноября. 16 ноября, это воскресенье, начало в 7 часов. Олимпия, да, сбор гостей, там минут в 15-30, наверное. Вы, кстати, тут вспоминали

                [29:23.78 — 29:46.75] (SPEAKER_4) Теноры наконец-то вспомнили нашего великого Атлантова. Я мучительно вспоминал Владимира Атлантова, да, мне неловко, но я вспомнил, в результате все-таки мы победили. Потому что это образец для подражания, вот как раз с точки зрения драматического тенора, это, конечно, фантастика. Александр, вы говорили, что у вас в репертуаре неаполитанские песни, ну, наверное, есть какая-то популярная музыка, и вы упомянули… наших советских композиторов, вот именно советская песня, то есть Дунаевский, Соловьев-Седой, наверное, тоже. Я более позднее в основном. У меня вот есть целый цикл, естественно, из песен советского кинематографа. Хорошая программа, она может быть немного банальная, но там замечательные песни, они у меня хорошо получаются. Это же кинематограф советский, это же вообще кладезь хорошей музыки. Там хорошая музыка, там хорошие тексты. Это можно петь. Ну, что у вас в репертуаре? Да все. Ну…

                [30:15.62 — 30:44.64] (SPEAKER_2) Есть только миг… Песни о зайцах. Зайца я недолюбливаю. Недолюбливаю. Есть только миг, Лейте, песни на просторе. Замечательная совершенно песня. Женющая соломина, соломиная шляпка. Из собаки на сене. Там поет Караченцев вот это прекрасно. И про Диану. Ну много, надо ли перечислять? Много всего. У нас даже с тем же Сергеем Прохоровым была интересная программа. Мы делали известные песни и рассказы про них. Мы как бы пели, но я пел что-то, а он рассказывал. Так любопытно это получается. Особенно для нашей молодежи, которая, кстати, как выяснилось неожиданно, что это сейчас очень модно у молодежи. То есть вот это ретро. Да, у меня вот дочке 26 лет, она мне говорит, папа, ты не понимаешь. Я говорю, что? Мы сейчас все это очень любим, мы это слушаем. А молодежь надо просвещать. Я не то, что там все советское хорошее, но музыка советская.

                [31:09.60 — 31:34.82] (SPEAKER_2) вне всяких сомнений. И это я люблю петь. Ну, я, естественно, пою там много из Магомаева, Як Йола, там, ну, из этой замечательной песни из кинофильма «Обыкновенное чудо». Вот очень люблю. Есть, знаете, песни, которые никогда не надоедают. Ну, вот, например, я сказал про «Обыкновенное чудо», я вспомнил, там, песня «Волшебника» есть. Она такая красивая, теноровая такая. Это Леонид Серебренников. Не лепо смешно. Серебренников, да? Да, да. Да, да чего, ты ее поешь и прям ты как медитируешь. И она не надоедает вообще. Я не знаю, сколько я там, 15 лет пою, больше не помню уже. Ну, просто у нее видны вещи. Некоторые песни надоедают. А вот с современным, с чем-то современной эстрадой у меня сложные отношения. Не хочу никого хаять, я просто, может быть, не очень хорошо знаю, но… А там петь нечего. Вот я бы так не говорил, наверное, все-таки есть что петь. Но в целом, конечно, такая ситуация так себе. А меня иногда как-то…

                [32:03.62 — 32:31.36] (SPEAKER_2) Извините, что я перебиваю. Тоже больной вопрос. Раньше же музыку писали композиторы. И мы назвали такие имена. А сейчас-то кто пишет? Или сами исполнители, безграмотные мальчики-девочки. Или какие-то продюсеры, которые, может быть, где-то, когда-то чему-то поучились. Но они же пишут не для того, чтобы… Нужен багаж. Это нужно понимать, что ты делаешь. Понимать, что ты делаешь. Потому что, например, Гладков… он написал я вот когда пою эту песню волшебника я не понимаю как можно было написать такую мелодию ну мне вообще не понятно я к сожалению как композитор не представлен никак но я даже представить себе не могу как можно такое придумать с такими гармониями с такими модуляциями как он это делает как это может что это ночью ему приснилось или он много работал это для меня вот загадка у меня есть друг он пишет стихи и песни я говорю Вова как ты это делаешь а он говорит я

                [33:01.28 — 33:23.94] (SPEAKER_2) Мне приходит, а потом мне такую странную фразу сказал, я сейчас пока писать не буду. Я говорю, почему? Тебе же приходит. А я закрыл канал временно, буду отдыхать. То есть это загадочные такие вещи, ну, так же вот и с музыкой для меня. Просто на концертах иногда бывает такое, мне кто-то хочет, может быть, что-то сказать. бывает такое, что кто-то говорит, слушайте, ну спойте что-нибудь-то более современное. Я говорю, да… А что современное? Надо хотя бы назвать. Я говорю, что? И как-то часто так бывает, что люди говорят, а вот, ай, не знаем, что. Ну и ладно. Я просто говорю, я не хочу ругать, потому что наверняка есть кто-то хороший, кто хорошую песню написал, мы, может быть, просто ее не слышали. Нет, есть, конечно, да, но то, что пока как бы представлено массово, мы этого не знаем, а может быть, что-то действительно существует, то, чего мы не знаем. Это так вопрос общий, знаете, такой мир, в общем-то, ну,

                [33:53.90 — 34:54.21] (SPEAKER_2) На мой взгляд, я всегда считал себя оптимистом, но по-моему я пессимист. Вообще я вижу, что мир, конечно, деградирует. И вот я тут начал пытаться, у нас же есть еще чуть-чуть времени, да? Я тут начал пытаться рассказывать, вот когда спросили про там вокальную школу, про эти восточные практики, у меня там что-то захлопнулось. Это вот из этой истории. Мне вот моя преподаватель, от которой я сейчас хожу учиться, Марина Трегубовича, она мне рассказала интересную историю. Я не буду настаивать, что это так и есть, но, видимо, она в курсе, она владеет этой школой, она много знает. Вот. Вот такой вот был преподаватель, педагог, певец, музыкант Камилла Верарди, он бельгиец. И он в силу определенных жизненных обстоятельств занимался педагогической деятельностью в России в XIX веке. Он выучил огромное количество наших певцов. И он, как знаете, я в таких случаях говорю, что-то знал. И вот это он что-то знал. То есть он был вот из той школы, вот из той, на которой еще не проводили экспериментов, которая поднялась. правильно ставить голос, которая ставит своей целью не показать пиджак с блёстками, а которая ставит, ведь ставит своей целью передать людям что-то. Вообще я, ну вот на мой взгляд, что вообще такое пение, когда ты передаёшь что-то вибрациями, у тебя вибрации твоего не голоса, а вибрации твоего тела, вообще твои вибрации, потому что если внимательно посмотреть на певца, который правильно поёт, вот я тут Владимира Чернова упомянул, вот ради интереса, если кому-то не лень, найдите Владимир Чернов,

                [35:23.23 — 35:51.17] (SPEAKER_2) Там человек всем телом поет, это прям видно. Это видно. И когда пение для того и надо, чтобы ты передал вот эти живые вибрации, передал их людям, они в этом нуждаются, по большому счету. Они, правда, не все про это знают. А когда начинаются всякие эксперименты, давайте туда, вот сделаем сюда, что-то сделаем, то потихоньку… А когда плохие вибрации, человек может заболеть. Это отдельная вообще тема. Бывают, конечно, эксперименты удачные, но в основном… Эксперименты неудачные, потому что экспериментировать тянет в основном профанов, мне так кажется. Вот это я к чему? К тому, что вот эта школа, которую дал вот этой Верарди, как мне объяснила вот эта моя Марина, она сказала, что так как у нас в Советском Союзе потом был железный занавес, она у нас здесь сохранилась в более или менее нетронутом виде. И вот такие вот бриллианты, как тот же Атлантов, это как раз такой яркий представитель этой школы, они вот пели определенным образом.

                [36:19.04 — 36:42.82] (SPEAKER_2) Мне сложно сейчас описать как-то там, знаете, вот тут такая труба, у этого её нет, а тут вот звучит, ну, не знаю, это надо слушать и чувствовать. Чтобы слушать и чувствовать, нужно иметь некий такой багаж всё-таки. Ты не можешь это ни черта не понимая в вокале включить и сказать, да, вот это я понимаю, круто, а это нет. Ну нет, это надо вот как-то, вот когда я слушаю настоящего оперного певца, я прям туда какого внутреннего хожу, мне так, пьё! Вот. И… Вот она говорит, что вот эта школа, она благодаря железному занавесу у нас сохранилась в более-менее нетронутом виде. А на Западе она подверглась различному экспериментированию. Это я вот про восточную практику заговорил. Вот буквально два слова. Почему? Я просто про это много думал, про вот эти вот. Эти все экспериментирования, они очень часто происходят в угоду человеческой примитивности. Вот человеку легче понять вот таким образом. Человеку легче сделать вот это. А вот это…

                [37:10.50 — 37:39.62] (SPEAKER_2) А вот если по-настоящему делать, то нужно делать очень сложно. И вот, например, у меня там в восточной вот этой практике, там такой есть пример, там есть статическая позиция. Это вообще похоже на цигун, так, при внешнем рассмотрении. Есть статическая позиция. Так вот, когда этот товарищ с гор принес это дело, он, кстати, ее принес в конце 60-х годов, недавно это все произошло, вот, он говорил, что вот надо 2 часа. Ну, человек не может 2 часа. Ну, как не может, что за чушь? Да не может человек 2 часа. Ну, давайте сделаем 10 минут. Я не знаю, насколько я четко донес. Ну и делаем 10 минут теперь. Но только 10 минут они не дают того, чего дает 2 часа. Ну мы не будем стоять 2 часа, потому что никто не придет заниматься, и никто не заплатит деньги тренеру за занятия. Ну не будет, он скажет, вы что, охренели что ли? Ну это же невозможно. Вот. Мы стоим 10 минут. Это такой просто пример, мне кажется, он такой понятный. Надо 2 часа. Не можешь 2 часа не лезть, все, значит, нам не годится. Значит, вам не годится, все, идите в горы. Или идите туда, в пивбар.

                [38:07.81 — 38:36.87] (SPEAKER_2) если не можете два часа. И мне просто… Дело в том, что там так получилось, что этот товарищ, который спустился с горы, он научил учителя, моего учителя. То есть я, грубо говоря, я четвертый. Я не говорю, что я крутой по этому. И мне эта история известна. Он про него знает, и мне про него рассказывали. Он говорит, приходили к нему люди, и он говорит, да, вот… Они говорят, падают почему-то. А вы можете два часа? Да. Пробовали? Пробовал, да. Но это отдельная тема. Но это было сейчас уже не очень актуально. Мог. Сейчас, малый, ленюсь. Ленивый стал. Вот. Там это удивительное ощущение, история такая. Нельзя сказать, что это всем надо, нет. Но я просто к тому, что… Они стоят и падают. А он перстуился с гор, не понимает, а что вы падаете-то? А там все по-другому. Они живут в социуме, для них два часа это долго. Восприятие времени другое, восприятие собственных мышц другое, все другое. Но вы же хотите развиваться? Да, мы хотим, но мы два часа не можем.

                [38:59.68 — 38:59.68] (SPEAKER_3) Давайте 10 минут стоять, давайте. Сколько стоит занятие? Там, 2 тысячи, все, нормально. Заплатили, стоят 10 минут. И ходят все такие довольные, мы крутые. На самом деле, нифига не крутые, просто попробовали тут чего-то. Нормально я объяснил? То же самое во всех других. В вокале, в музыке, в живописи, вот это. Да, все.

                [39:15.68 — 39:45.65] (SPEAKER_2) Я могу долго об этом говорить, меня сложно остановить, поэтому вы меня останавливаете, если что. Но у нас, к сожалению, уже и время как раз заканчивается. Александр, у вас еще один концерт, я знаю, ожидается. Сейчас, подождите, у нас главное, что ожидается 16 ноября. 16 ноября, да. 16 ноября. Я к вам долго ехал, чтобы вам сообщить. А у меня тут написано, что еще благотворительный концерт кто-то мне тут посказал. У меня не ожидается. Нет, у меня не ожидается благотворительный концерт. У меня просто… Просто мы думали, чтобы рассказать про меня, может быть, я думал, что, может быть, я не очень люблю про это рассказ, Но с другой стороны, чего там особо скромничать? У меня есть благотворительный проект, где я, ну, с моими партнерами, где я регулярно езжу выступать в пансионаты для престарелых, для инвалидов. Когда мне это предложили, ну, там как-то у нас так разговор был с человеком, давайте попробуем, давайте. И как-то мы так, ой, и я хотел об этом, ну, давайте попробуем.

                [40:08.42 — 40:37.73] (SPEAKER_2) И вот я уже случайно посчитал математически, но больше 60 концертов я дал за последние три года. Больше 60 концертов. У нас программа такая, я обещал. Вот мы делаем. Это вообще… Сначала я, конечно, боялся, потом я же весь такой продвинутый, я же занимался, энергетика, думаю, я приду, там эти вампиры сидят, значит, они у меня все заберут. Ну прямо бабушки, дедушки. Полная задница. Можно в эфире такое слово говорить? Оказалось, что нет. Бывает, бывает, так как опыт довольно большой, разные места, разные люди, разный персонал, разные здания, разное все, акустика. Бывает, вот было как-то, не буду говорить где, явно потом три дня плохо себя чувствовал, вот явно прям, вот причины другой не вижу, вот я больше туда не пошел. А в целом ты приходишь людям, которые в тебе конкретно нуждаются, им это надо. Ты приходишь и, в общем-то, видите, я петь-то люблю,

                [41:03.81 — 41:50.95] (SPEAKER_2) ты совершенно не напрягаясь, делаешь людям праздник. Ты пришел, сделал что-то такое, что тебе нравится, а там у них просто это праздник, потому что у них… Я человек скромный, но все-таки у них часто приходят у всех, у них музыканты, у них есть люди, которые занимаются тем, что бабушек с дедушками надо развлекать. Но к ним приходят люди… Ну, не очень высокого музыкального уровня. Гармонисты, какие-то хоры, которые криво поют, там еще что-то такое. Понятно, что люди с чистыми намерениями приходят, что они приходят от души. Но музыкальный уровень у них невысок. А тут приходит человек с достаточно высоким музыкальным уровнем. И когда я куда-то первый раз прихожу, они такие, ну, давайте, я прихожу, говорю, давайте, вот мы сделаем у вас бесплатный концерт. Они говорят, ну, давайте, давайте. А потом, когда я начинаю это все делать, они такие, потому что там же это другой формат. Редко бывают эти заведения, у которых есть концертный зал. Это обычно ты приходишь в такую комнату, ну, она может быть больше. Там сидит, например, 40 человек. Причем, как вы понимаете, люди, которые сидят, весьма разные. Есть люди нормальные, которые смотрят в тебя в глаза и слушают, а есть как бы… И это сложновато. И когда я начинал это делать, это было сложновато. А потом я как-то втянулся, и мне это стало очень интересно, потому что это такая… Это история собственного развития в том числе. Потому что когда ты поешь с таким людям, ты это как-то должен делать по-особенному. И ты должен в процессе пения как-то себя настраивать по-особенному.

                [42:20.87 — 42:46.75] (SPEAKER_2) И это дало мне очень большой такой полезный для меня опыт вообще. То есть вот одно дело, когда ты поешь на сцене, на большой, там где сидит 300 человек, ты такой весь освещенный, красивый, а там даже и не видно, что происходит в зале. Это другая совсем история, она, я бы сказал, легче. Она должна встать перед 30 странными людьми на расстоянии 2 метра перед тобой сидящими в светлой комнате, где нету никакого барьера. то это на самом деле сложнее, чем, ну для меня было сложнее, чем петь. Ну, великая сила искусства, исцеление музыкальное, вы верите в это? Я верю, я не знаю, не знаю я теории вопроса.

                [42:59.20 — 43:45.99] (SPEAKER_2) Но учитывая, что мы же живем в мире вибраций, а вокал это уж прям вибрации вибраций, а причем в этих местах я обычно выступаю без микрофона. У меня как только есть возможность где-то петь без микрофона, я, конечно же, пою без микрофона. У меня довольно громкий голос, постановка эта мне помогает классическое. И когда есть возможность, ну, то есть, скажем, в аудиториях до 100 человек, обычно есть возможность петь без микрофона, если там все занавесками не завешано. И, конечно, это люди воспринимают гораздо лучше. И ты понимаешь, что ты не зря приехал, ты понимаешь, что ты не зря учился. Ты понимаешь, что, наверное, это важно, что, наверное, ты пришел, ты такой принес через себя в мир что-то хорошее. И ты такой думаешь, ну, вот, ну, хорошо. не понимаешь зачем. Галку поставил где-то внутри себя и дальше пошел. Потом какая-нибудь ложа опять случилась, ты сидишь такой, ну блин. Потом приходишь опять такой, хорошо. И вот так вот мы и живем. 16 ноября у меня будет конца. Да, кстати, тут мне подсказывает, что есть промокод для наших слушателей при упоминании слова МОТОРАДИО. Вам…

                [44:07.84 — 44:09.86] (SPEAKER_4) На сайте. Особая цена, да? Сайт очень простой. Алекс Платонов, одним словом. Или просто наберите Александр Платонов, певец. Найдете этот сайт. Я, кстати, не люблю слово певец, почему-то мне нравится. Певец, вокалист. Вы набираете, что хотите. Потому что вы все-таки поете, а не вокалируете. Да я вокалирую в основном. Это тоже отдельная тема для разговора. В общем, alexplatonov.ru,

                [44:09.86 — 44:23.20] (SPEAKER_2) да, пожалуйста, набирайте. Там

                [44:23.20 — 44:26.54] (SPEAKER_4) очень

                [44:26.54 — 44:29.87] (SPEAKER_2) красивый

                [44:29.87 — 44:33.21] (SPEAKER_4) зал,

                [44:33.21 — 44:41.37] (SPEAKER_2) хороший. Будет welcome. Буду петь хорошо. Спасибо, Александр, что пришли.

                [44:41.37 — 44:49.88] (SPEAKER_4) Спасибо за интересный разговор. Хорошего вам концерта юбилейного. И до встречи. Счастливо. Спасибо вам за интересный

                [44:49.88 — 44:52.54] (SPEAKER_1) разговор. До свидания. Моторадио представляет.